Шестьдесят лет минуло с тех пор, как из-за строительства Братской ГЭС под воду ушли сотни деревень Иркутской области. Только официально на дне Братского водохранилища оказалось более 16 тысяч дворов.
Проект «Лица затопленных деревень», разработанный автономной некоммерческой организацией «Байкал», посвящен людям, которые помнят, как под воду уходили их родовые места. С их помощью мы воссоздаем историческую память о событиях не столь давних, но малоизвестных, а чаще всего — совсем забытых. Между тем, именно тогда мы очень часто встречаем примеры настоящего патриотизма — когда люди, ради развития своей страны, подъема экономики, готовы были пожертвовать привычным жизненным укладом, спокойной и комфортной жизнью.
Проект «Лица затопленных деревень», разработанный автономной некоммерческой организацией «Байкал», посвящен людям, которые помнят, как под воду уходили их родовые места. С их помощью мы воссоздаем историческую память о событиях не столь давних, но малоизвестных, а чаще всего — совсем забытых. Между тем, именно тогда мы очень часто встречаем примеры настоящего патриотизма — когда люди, ради развития своей страны, подъема экономики, готовы были пожертвовать привычным жизненным укладом, спокойной и комфортной жизнью.
Проект «Лица затопленных деревень» — это 60 историй о том, как жили люди на Старой Ангаре, как переезжали на новые места и как сложилось их жизнь потом. В этом году журналисты работают на малой родине Валентина Распутина — в населенных пунктах на берегу Ангары в Усть-Удинском и Балаганском районах. Сегодня наша публикация посвящена Михаилу Ивановичу Бакляку. Она рассказал, как шло переселение Новой Уды — села, знаменитого прежде всего тем, что там в течение месяца отбывал ссылку революционер Иосиф Сталин.
В библиотеке Новой Уды установлена инсталляция, на которой воссоздана старая Новая Уда
Но до того, как оказаться в Новой Уде, Михаил Бакляк провел непростые годы на западе страны, в Сумской области Украинской ССР.
Родился Михаил в 1937 году. А в 1941 году в его село вошли немецкие войска. Начались долгие месяцы оккупации.
— Мне было 3 года, старшему брату Василию — 5 лет, сестра Галя только родилась. Считай, что мы, дети, жили самостоятельно. Мать и всех, кто мог работать, немцы гоняли копать окопы за деревню, — вспоминает Михаил Иванович то непростое время.
Красная Армия освободила село лишь в 1944 году. «Я хорошо помню, как однажды ночью немцы вдруг ушли из нашей деревни, а наутро, с небольшой горы, стала спускаться наша пехота».
В октябре 1945 года из армии вернулся отец. Он устроился в колхоз, работал бригадиром. Жить стало попроще, но все равно еды не всегда хватало. Михаил вспоминает, как после уборки хлебов дети ходили по полю, собирали колоски. Почти в каждом доме были самодельные мельницы. Колоски перемалывали, и мама стряпала лепешки.
— И вот наступил 53-й год. Тот самый год, когда умер Сталин, — вспоминает Михаил Бакляк. — Не сказать, что мы сильно хорошо его знали. Слышали, что есть такой руководитель — и всё. 53-й год запомнился для меня тем, что у нас начали вербовать людей для переезда в Сибирь. В нашей деревне семь семей дали согласие на выезд.
— Мы приехали сюда 28 мая, я хорошо помню этот день, — продолжает рассказ Михаил Бакляк. — До Усть-Уды мы добирались на пароходе. Они тогда были лопастные, неповоротливые. Шлепали по Ангаре почти целый месяц. В Усть-Уду нас приплавили — и машины, на которых нас развозили по колхозам, уже стояли наготове. Все наши семь семей отправили в Новую Уду, в колхоз имени Сталина. Его председатель был Александр Егорович Зыков, очень хороший человек. Увидел, что у нас большая семья, дети, и передал нам новый дом, который строили для него, для председателя. Этот дом и сейчас здесь стоит, уже на новом месте. Его перевезли при переселении.
Дом, перенесенный из старой Новой Уды. Здесь располагалась управа, где должен был периодически отмечаться революционер Иосиф Сталин.
Уже в 1954−55 годах, вспоминает Михаил Иванович, руководители района, хозяйств знали, что будет строиться Братская ГЭС и будет переселение. Начали готовить новые поля, которые передадут хозяйствам взамен затопленных.
— Мы моим братом Василием работали тогда помощниками трактористов на прицепах на раскорчевке леса. Все, что рубили, выкорчевали — захоронили в траншеи. Их рыли тут же, на месте будущих полей. И до сих пор, когда пшеницу сеют, от этих траншей видны полосы.
Когда перевозили на новое место дома, Михаил уже сам работал на тракторе. Днем с другими трактористами работал в колхозе, ночью перевозил дома. «Ломаем, на телеги грузим, везем сюда. Все — вручную, — рассказывает Михаил Иванович. — И так работали, пока все не перевезли. Энтузиазм, конечно, был капитальный. Все понимали, что это надо сделать».
Безусловно, были и противники переселения. Один из них — Бакляк-старший, отец Михаила Ивановича.
— Утром он ушел на работу, я подогнал трактор, крышу с мужиками снял и уложил тележку. Отец приходит с работы. «Что ты, Михайло, наделал?» — говорит. «Как что? — отвечаю. — Переезжать надо, батя. Иначе нас затопит». Так и вышло. Наш двор затопило, хотя улица была на очень высоком месте. Ничего от старой Новой Уды не осталось.
Михаил Бакляк отслужил в армии, окончил Тулунский сельхозтехникум. Молодого специалиста назначили начальником колхозного машинного двора. «Хорошо помню — было у нас 13 комбайнов, сеялки, веялки и другой прицепной инвентарь». Михаил Иванович отработал в колхозе 42 года. В честь столетия Ленина его как передовика наградили памятной медалью.
Сейчас в Новой Уде осталось совсем немного людей, которые не только помнят, как проходило затопление старого села, но и принимали участие в работах по переселению. Михаил Иванович назвал четверых. Но у остальных — здоровье не очень, из дома не выходят, возраст дает о себе знать.
Фото, видео: Ольга Хинданова
Проект «Лица затопленных деревень. На Родине Валентина Распутина» реализуется с использованием гранта Президента Российской Федерации, предоставленного Фондом президентских грантов.