Шестьдесят лет минуло с тех пор, как из-за строительства Братской ГЭС под воду ушли сотни деревень Иркутской области. Только официально на дне Братского водохранилища оказалось более 16 тысяч дворов.
Проект «Лица затопленных деревень», разработанный автономной некоммерческой организацией «Байкал», посвящен людям, которые помнят, как под воду уходили их родовые места. С их помощью мы воссоздаем историческую память о событиях не столь давних, но малоизвестных, а чаще всего – совсем забытых. Между тем, именно тогда мы очень часто встречаем примеры настоящего патриотизма – когда люди, ради развития своей страны, подъема экономики, жертвовали привычным жизненным укладом, спокойной и комфортной жизнью.
Проект «Лица затопленных деревень», разработанный автономной некоммерческой организацией «Байкал», посвящен людям, которые помнят, как под воду уходили их родовые места. С их помощью мы воссоздаем историческую память о событиях не столь давних, но малоизвестных, а чаще всего – совсем забытых. Между тем, именно тогда мы очень часто встречаем примеры настоящего патриотизма – когда люди, ради развития своей страны, подъема экономики, жертвовали привычным жизненным укладом, спокойной и комфортной жизнью.
Проект «Лица затопленных деревень» — это 60 историй о том, как жила Старая Ангара, как жители прибрежных сел и деревень переезжали на новые места и как сложилось их жизнь потом. В этом году журналисты работают на малой родине Валентина Распутина — в населенных пунктах на берегу Ангары в Усть-Удинском и Балаганском районах. Сегодня наша публикация посвящена Тамаре Михайловне Шипициной из деревни с двойным названием: Нижнеангарск или Рютино.
Тамара Михайловна утверждает, что правильное название — деревня Нижнеангарск.
— Так и было — Нижнеангарский сельский совет, а вот Рютина — это прозвище. У нас в деревне у всего были прозвища. По фамилиям обычно никого не называли. Вот у нас, например, раньше была фамилия Сусловы. А одного из наших прадедушек прозвали Михеем. И нас звали не Сусловыми, а Михеевскими. «Куда ребенок убежал? К Михеевским». Или Петрушинским, Хохлачевским — все это были прозвища. А фамилию никто и не спрашивал. Зачем нужна фамилия, если в деревне все по прозвищам знали друг друга?
Деревня «подходящая» была, говорит Тамара Михайловна. Примерно 30 домов было — может, и немного больше.
Тамара Михайловна утверждает, что правильное название — деревня Нижнеангарск.
— Так и было — Нижнеангарский сельский совет, а вот Рютина — это прозвище. У нас в деревне у всего были прозвища. По фамилиям обычно никого не называли. Вот у нас, например, раньше была фамилия Сусловы. А одного из наших прадедушек прозвали Михеем. И нас звали не Сусловыми, а Михеевскими. «Куда ребенок убежал? К Михеевским». Или Петрушинским, Хохлачевским — все это были прозвища. А фамилию никто и не спрашивал. Зачем нужна фамилия, если в деревне все по прозвищам знали друг друга?
Деревня «подходящая» была, говорит Тамара Михайловна. Примерно 30 домов было — может, и немного больше.
Жители Рютино занимались сельским хозяйством. Тамара Михайловна помнит, как сеяли коноплю.
— Если бы было как сейчас, то все бы её курили стали бы наркоманами, — предполагает она. — А тогда никто и не думал, что коноплю можно курить. Сожнут коноплю, снопы навяжут, а потом привозят в каждый дом. И все были обязаны взять коноплю для дальнейшей обработки. В Ангаре снопы замачивали снопы, привязывали, чтобы их не унесло, и какое-то время они лежали в воде. Потом их доставали и вывешивали на заборы для просушки.
Куда потом шла конопля, Тамара Михайловна точно не знает, но предполагает, что из неё, скорее всего, вили веревки и делали ткань.
— Если бы было как сейчас, то все бы её курили стали бы наркоманами, — предполагает она. — А тогда никто и не думал, что коноплю можно курить. Сожнут коноплю, снопы навяжут, а потом привозят в каждый дом. И все были обязаны взять коноплю для дальнейшей обработки. В Ангаре снопы замачивали снопы, привязывали, чтобы их не унесло, и какое-то время они лежали в воде. Потом их доставали и вывешивали на заборы для просушки.
Куда потом шла конопля, Тамара Михайловна точно не знает, но предполагает, что из неё, скорее всего, вили веревки и делали ткань.
— Земли частникам давали немного, — рассказывает она. — Огороды были совсем маленькими. На этой земле все старались, как могли, чего-то вырастить. У нас была коровенка одна. Так с неё, с коровенки этой, кожу — сдай, шерсть — сдай, молоко — сдай. Если курица есть — то яйца сдай. На коне приезжал налоговик, собирал всё, что вырастили. А в каждом доме ребятишек много было, все голодные, раздетые. Если налоговик сердобольный попадется — чего-то маленько оставит, а если настоящий идиот — все заберет.
— Поесть было нечего, одеть было нечего. Жили все бедно, но весело, — подводит итог детским воспоминаниям Тамара Михайловна.
Праздники отмечали всей деревней: Рождество, Новый год, Пасху… Перед праздником хозяйки собирались и определяли — с какого дома начнут гулять: с крайнего или со среднего. «Сутки гуляют, все деревню пройдут, в последнем доме собираются — и все трезвые, никаких пьяных нет, — рассказывает Тамара Шипицина. — А теперь в одном доме гуляют — и так нахрюкаются, что встать не могут».
О празднике Троицы Тамара Михайловна поведала отдельную историю:
— Его проводили на Ангаре. У каждого хозяина была лодка. Мы переезжали через протоку на остров. И с другой стороны, с усть-удинской, тоже на этот остров молодежь переезжала. Обязательно был какой-нибудь гармонист. Он играет, а мы пляшем.
Когда стало известно, что Братское море затопит Рютино и все близлежащие деревни, приехала специальная комиссия для определения места, куда лучше переехать. Выбор пал на Шарагай.
— Эта деревня стояла недалеко отсюда, на мысу, — рассказывает Тамара Михайловна. — Её тоже затопило, но она дала название новой деревне. Сюда переехали жители не только Рютино, но и Балаганово, Кады, Кумарейки, Георгиевской, Грибаново. Была еще деревня Исеты, но её жители, в основном, переселились в Заславск.
— Поесть было нечего, одеть было нечего. Жили все бедно, но весело, — подводит итог детским воспоминаниям Тамара Михайловна.
Праздники отмечали всей деревней: Рождество, Новый год, Пасху… Перед праздником хозяйки собирались и определяли — с какого дома начнут гулять: с крайнего или со среднего. «Сутки гуляют, все деревню пройдут, в последнем доме собираются — и все трезвые, никаких пьяных нет, — рассказывает Тамара Шипицина. — А теперь в одном доме гуляют — и так нахрюкаются, что встать не могут».
О празднике Троицы Тамара Михайловна поведала отдельную историю:
— Его проводили на Ангаре. У каждого хозяина была лодка. Мы переезжали через протоку на остров. И с другой стороны, с усть-удинской, тоже на этот остров молодежь переезжала. Обязательно был какой-нибудь гармонист. Он играет, а мы пляшем.
Когда стало известно, что Братское море затопит Рютино и все близлежащие деревни, приехала специальная комиссия для определения места, куда лучше переехать. Выбор пал на Шарагай.
— Эта деревня стояла недалеко отсюда, на мысу, — рассказывает Тамара Михайловна. — Её тоже затопило, но она дала название новой деревне. Сюда переехали жители не только Рютино, но и Балаганово, Кады, Кумарейки, Георгиевской, Грибаново. Была еще деревня Исеты, но её жители, в основном, переселились в Заславск.
Жители Рютино начали переезжать на новое место в 1960 году. Сначала переехало лишь три семьи. Массовый переезд пришелся на 1961 год. Семья Тамары Михайловны свой старый дом перевезла на новое место. Он и сейчас стоит в Шарагае, заброшенный. «Там бичи какие-то последнее время жили. Разграбили всё. Не осталось в доме ни окон, ни дверей».
Дом, в котором живет сейчас Тамара Шипицина, построен уже после переселения. Его возводил колхоз для своих сотрудников. Муж Тамары Михайловны работал в колхозе, руководил комплексной бригадой, сама Тамара Михайловна 40 лет проработала санитаркой в местном медпункте. Они с мужем сначала выкупили этот дом, а потом и приватизировали.
Фото, видео: Ольга Хинданова
Дом, в котором живет сейчас Тамара Шипицина, построен уже после переселения. Его возводил колхоз для своих сотрудников. Муж Тамары Михайловны работал в колхозе, руководил комплексной бригадой, сама Тамара Михайловна 40 лет проработала санитаркой в местном медпункте. Они с мужем сначала выкупили этот дом, а потом и приватизировали.
Фото, видео: Ольга Хинданова
Проект «Лица затопленных деревень. На Родине Валентина Распутина» реализуется с использованием гранта Президента Российской Федерации, предоставленного Фондом президентских грантов.