Автономная некоммерческая организация «Байкал» и сетевое издание «Орда Инфо» в 2023 году реализуют на территории Братского района Иркутской области мультимедийный историко-просветительский проект «Лица затопленных деревень». Он воссоздает малоизвестные события из истории Иркутской области, связанные с затоплением Братским морем населенных пунктов, стоявших на берегу старой Ангары. Эти события происходили в конце 50-х – начале 60-х годов минувшего века, одновременно со строительством Братской ГЭС. Задача проекта – сохранить историческую память о людях, которые жили по берегам Ангары, об их обычаях и традициях, увековечить свидетельства коренных жителей, ставших очевидцами создания рукотворного моря на землях их предков.
Один из участников проекта – директор средней общеобразовательной школы в селе Куватка Николай Михайлович Часовитин. Он – уроженец старинного села Шаманово, стоявшего на берегу Оки, недалеко от впадения в неё реки Ия.
— Наше село было вытянуто вдоль реки примерно на три километра, — рассказывает Николай Часовитин. — Главная улица носила имя Ленина, были еще улицы Первомайская, Октябрьская. Названий других улиц я уже не помню. Мы жили недалеко от моста, через который проходил тракт. Дорога шла от старого Братска через Большую Каду, наше Шаманово, далее – через Кумейку, Тангуй – и до Тулуна.
Водители, проезжающие через Шаманово, нередко останавливались в местной чайной. Она располагалась рядом с местной достопримечательностью – двухэтажным домом купца Гаврилы Вотякова. В чайной буфетчицы, помимо прочего, предлагали бражку по сходной цене. Водители бражку покупали, отдыхали и ехали дальше.
Одними из ярких детских воспоминаний стали для Николая Михайловича зимние морозы, которые до появления водохранилища доходили до экстремальных значений.
— Помню, как-то отец пришёл домой и сказал, что ему на метеостанции сообщили: на улице — минус 62°. Но люди все равно ходили на работу. Нас от школы, конечно, в такую погоду освобождали, но разве дома удержишь? Вот мы и бегали по морозу, воробьёв собирали. Они взлетают, тут же замерзают и падают. Мы отогревали их под мышкой. Ещё были у нас соревнования: плевали на забор. У кого долетит до забора и разлетится на ледышки – тот победил.
Один из участников проекта – директор средней общеобразовательной школы в селе Куватка Николай Михайлович Часовитин. Он – уроженец старинного села Шаманово, стоявшего на берегу Оки, недалеко от впадения в неё реки Ия.
— Наше село было вытянуто вдоль реки примерно на три километра, — рассказывает Николай Часовитин. — Главная улица носила имя Ленина, были еще улицы Первомайская, Октябрьская. Названий других улиц я уже не помню. Мы жили недалеко от моста, через который проходил тракт. Дорога шла от старого Братска через Большую Каду, наше Шаманово, далее – через Кумейку, Тангуй – и до Тулуна.
Водители, проезжающие через Шаманово, нередко останавливались в местной чайной. Она располагалась рядом с местной достопримечательностью – двухэтажным домом купца Гаврилы Вотякова. В чайной буфетчицы, помимо прочего, предлагали бражку по сходной цене. Водители бражку покупали, отдыхали и ехали дальше.
Одними из ярких детских воспоминаний стали для Николая Михайловича зимние морозы, которые до появления водохранилища доходили до экстремальных значений.
— Помню, как-то отец пришёл домой и сказал, что ему на метеостанции сообщили: на улице — минус 62°. Но люди все равно ходили на работу. Нас от школы, конечно, в такую погоду освобождали, но разве дома удержишь? Вот мы и бегали по морозу, воробьёв собирали. Они взлетают, тут же замерзают и падают. Мы отогревали их под мышкой. Ещё были у нас соревнования: плевали на забор. У кого долетит до забора и разлетится на ледышки – тот победил.
Летом развлечения были другими.
— Нам на лето из одежды мама выдавали только трусы – и больше ничего, — вспоминает Николай Михайлович. – Потому что все остальное после наших игр было не отстирать. Знаете, что такое «пухун»? Это слой пыли на дороге. Когда тепло, безветренно – идешь по пухуну босиком, не вытаскивая из него ноги, и впечатления просто волшебные. Ну а когда машина проедет – вся эта пыль, конечно, на тебе оказывается.
Прямо напротив Шаманово на Оке было два острова. Между островами и берегом – небольшая протока. Местные ребятишки переходили её вброд или переплывали – как получится. А на островах, рассказывает Николай Часовитин, был песчаный берег. Вода теплая, песок горячий – никакого курорта не надо!
К югу от села было огромное поле – настоящая степь среди леса. Там собирали ягоды, а мальчишки для рыбалки ловили кузнечиков. К слову сказать, с рыбалкой у Николая Михайловича связана своя, личная история.
— На берегу лежал мельничный жернов, и мы с него ловили рыбу, — рассказывает Николай Часовитин. – Жернов остался от мельницы моего деда со стороны матери, Ефима Артамоновича. В свое время он приехал в Шаманово из Коби, поставил здесь мельницу. На нее приезжали молоть со всей округи, и никакой платы за это дед не брал – лишь требовал, чтобы на мельнице сохраняли порядок. Из Тулуна изредка привозил нитки, напёрстки, иголки – словом, всякую мелочь, которой в Шаманово не было. Продавал. Но кто-то посчитал, что он – коммерсант, и в 30-м году, в период ликвидации НЭПа, его арестовали, увезли – и больше моего деда никто не видел. Мне довелось ознакомиться с его делом. По статье 58.10 «организация вооруженного восстания» его приговорили к «расстрелянию». Сейчас он лежит где-то под взлетной полосой иркутского аэропорта, в одном из самых первых массовых захоронений.
— В Шаманово, — продолжает тем временем рассказ о своей малой родине Николай Часовитин, — было два колхоза – «Коммунар» и «Труженик», работала МТС, которая обеспечивала оба колхоза техникой. Выращивали зерно – в основном, рожь, немного ячменя. Из него мама стряпала в русской печке шанежки – чудесные до невозможности. До сих пор чувствую их запах. А какой был хлеб! У меня было два младших брата и старшая сестра. Она любила верхние корочки, я – нижние. Когда хлеб попадал к нам, мы его моментально объедали. Когда маманя видела это дело, начинала ругаться: а мякиш кто будет есть?
Помимо зерновых культур, колхозы занимались овощами. Николай Михайлович рассказывает, как школьников приглашали на уборку помидоров. Он тогда учился во втором классе.
— Я прекрасно помню огромное поле, красное от помидоров. Они росли безо всяких теплиц, в открытом грунте. Даже не представляю, сколько их было. Если нас, тараканов, привлекали на сбор, то – думаю – очень много. Но запомнились больше не помидоры, а фляга с молоком, которую нам привозили прямо с дойки. К фляге прилагалась литровая железная кружка. Возьмешь её, зачерпнешь молока из фляги – совершенно незабываемые ощущения.
Примерно в 1956 году в доме Часовитиных появилась первая электрическая лампочка. В селе поставили дизель-генератор, стали завозить технику на строительство ГЭС. Начались разговоры про затопление села и неминуемый переезд.
— Не знаю, может, кто-то внутри и был недовольным, — вспоминает то время Николай Михайлович, — но публично негативных эмоций никто не высказывал. Все относились к переезду как к неизбежности, к новому природному явлению. В то время председатель сельского совета в Шаманово был Василий Васильевич Перетолчин. Он ходил по селу с полными карманами денег. Общался с людьми, смотрел, кто чем занимается. Если видел, что у кого-то проблемы – выдавал деньги. Говорил: потом придешь в сельсовет, распишешься. Все было основано на полном доверии.
После переезда Николай Часовитин окончил школу, поступил в университет, учился на физика.
— Я не думал, что стану учителем, — говорит он. – Но в то время в школах катастрофически не хватало учителей. И весь наш четвёртый курс на полгода загнали в деревню, преподавать в сельских школах. Я поработал и понял: вот оно – моё!
Николай Михайлович поработал в разных школах, а примерно 20 лет назад оказался в Куватке. Сейчас он директор местной школы.
— Здесь, в Куватке, у меня есть особая память о Шаманово. Это дом культуры, который во время переселения перевезли сюда из Шаманово. Помню, как совсем маленьким, я здесь смотрел «Чапаева»…
Фото, видео: Ольга Хинданова
Проект реализуется с использованием гранта Президента Российской Федерации, предоставленного Фондом президентских грантов.
— Нам на лето из одежды мама выдавали только трусы – и больше ничего, — вспоминает Николай Михайлович. – Потому что все остальное после наших игр было не отстирать. Знаете, что такое «пухун»? Это слой пыли на дороге. Когда тепло, безветренно – идешь по пухуну босиком, не вытаскивая из него ноги, и впечатления просто волшебные. Ну а когда машина проедет – вся эта пыль, конечно, на тебе оказывается.
Прямо напротив Шаманово на Оке было два острова. Между островами и берегом – небольшая протока. Местные ребятишки переходили её вброд или переплывали – как получится. А на островах, рассказывает Николай Часовитин, был песчаный берег. Вода теплая, песок горячий – никакого курорта не надо!
К югу от села было огромное поле – настоящая степь среди леса. Там собирали ягоды, а мальчишки для рыбалки ловили кузнечиков. К слову сказать, с рыбалкой у Николая Михайловича связана своя, личная история.
— На берегу лежал мельничный жернов, и мы с него ловили рыбу, — рассказывает Николай Часовитин. – Жернов остался от мельницы моего деда со стороны матери, Ефима Артамоновича. В свое время он приехал в Шаманово из Коби, поставил здесь мельницу. На нее приезжали молоть со всей округи, и никакой платы за это дед не брал – лишь требовал, чтобы на мельнице сохраняли порядок. Из Тулуна изредка привозил нитки, напёрстки, иголки – словом, всякую мелочь, которой в Шаманово не было. Продавал. Но кто-то посчитал, что он – коммерсант, и в 30-м году, в период ликвидации НЭПа, его арестовали, увезли – и больше моего деда никто не видел. Мне довелось ознакомиться с его делом. По статье 58.10 «организация вооруженного восстания» его приговорили к «расстрелянию». Сейчас он лежит где-то под взлетной полосой иркутского аэропорта, в одном из самых первых массовых захоронений.
— В Шаманово, — продолжает тем временем рассказ о своей малой родине Николай Часовитин, — было два колхоза – «Коммунар» и «Труженик», работала МТС, которая обеспечивала оба колхоза техникой. Выращивали зерно – в основном, рожь, немного ячменя. Из него мама стряпала в русской печке шанежки – чудесные до невозможности. До сих пор чувствую их запах. А какой был хлеб! У меня было два младших брата и старшая сестра. Она любила верхние корочки, я – нижние. Когда хлеб попадал к нам, мы его моментально объедали. Когда маманя видела это дело, начинала ругаться: а мякиш кто будет есть?
Помимо зерновых культур, колхозы занимались овощами. Николай Михайлович рассказывает, как школьников приглашали на уборку помидоров. Он тогда учился во втором классе.
— Я прекрасно помню огромное поле, красное от помидоров. Они росли безо всяких теплиц, в открытом грунте. Даже не представляю, сколько их было. Если нас, тараканов, привлекали на сбор, то – думаю – очень много. Но запомнились больше не помидоры, а фляга с молоком, которую нам привозили прямо с дойки. К фляге прилагалась литровая железная кружка. Возьмешь её, зачерпнешь молока из фляги – совершенно незабываемые ощущения.
Примерно в 1956 году в доме Часовитиных появилась первая электрическая лампочка. В селе поставили дизель-генератор, стали завозить технику на строительство ГЭС. Начались разговоры про затопление села и неминуемый переезд.
— Не знаю, может, кто-то внутри и был недовольным, — вспоминает то время Николай Михайлович, — но публично негативных эмоций никто не высказывал. Все относились к переезду как к неизбежности, к новому природному явлению. В то время председатель сельского совета в Шаманово был Василий Васильевич Перетолчин. Он ходил по селу с полными карманами денег. Общался с людьми, смотрел, кто чем занимается. Если видел, что у кого-то проблемы – выдавал деньги. Говорил: потом придешь в сельсовет, распишешься. Все было основано на полном доверии.
После переезда Николай Часовитин окончил школу, поступил в университет, учился на физика.
— Я не думал, что стану учителем, — говорит он. – Но в то время в школах катастрофически не хватало учителей. И весь наш четвёртый курс на полгода загнали в деревню, преподавать в сельских школах. Я поработал и понял: вот оно – моё!
Николай Михайлович поработал в разных школах, а примерно 20 лет назад оказался в Куватке. Сейчас он директор местной школы.
— Здесь, в Куватке, у меня есть особая память о Шаманово. Это дом культуры, который во время переселения перевезли сюда из Шаманово. Помню, как совсем маленьким, я здесь смотрел «Чапаева»…
Фото, видео: Ольга Хинданова
Проект реализуется с использованием гранта Президента Российской Федерации, предоставленного Фондом президентских грантов.