Шестьдесят лет минуло с тех пор, как из-за строительства Братской ГЭС под воду ушли сотни деревень Иркутской области. Только официально на дне Братского водохранилища оказалось более 16 тысяч дворов.
Проект «Лица затопленных деревень», разработанный автономной некоммерческой организацией «Байкал», посвящен людям, которые помнят, как под воду уходили их родовые места. За три года работы проекта будет создано 60 историй о том, как жили люди на Старой Ангаре, как переезжали на новые места и как сложилось их жизнь потом. В этом году журналисты работают на малой родине Валентина Распутина — в населенных пунктах на берегу Ангары в Усть-Удинском и Балаганском районах. Сегодня наша публикация посвящена Анне Назаровне Обуздиной. Она родилась и выросла в деревне Грибанова Балаганского района, но в те годы, когда шло затопление, работала в Усть-Уде, строила новый поселок для переселенцев.
В Усть-Уде Анна Назаровна оказалась во многом случайно. Жили с мужем в Иркутске, работали на возведении ГЭС. В 1958 году стройка завершилась, электростанция дала первый ток, и строители практически полным составом поехали в Братск, где начиналась новая стройка, более грандиозная, чем в Иркутске. Стремительные ангарские пороги перекрывали для строительства Братской ГЭС.
Проект «Лица затопленных деревень», разработанный автономной некоммерческой организацией «Байкал», посвящен людям, которые помнят, как под воду уходили их родовые места. За три года работы проекта будет создано 60 историй о том, как жили люди на Старой Ангаре, как переезжали на новые места и как сложилось их жизнь потом. В этом году журналисты работают на малой родине Валентина Распутина — в населенных пунктах на берегу Ангары в Усть-Удинском и Балаганском районах. Сегодня наша публикация посвящена Анне Назаровне Обуздиной. Она родилась и выросла в деревне Грибанова Балаганского района, но в те годы, когда шло затопление, работала в Усть-Уде, строила новый поселок для переселенцев.
В Усть-Уде Анна Назаровна оказалась во многом случайно. Жили с мужем в Иркутске, работали на возведении ГЭС. В 1958 году стройка завершилась, электростанция дала первый ток, и строители практически полным составом поехали в Братск, где начиналась новая стройка, более грандиозная, чем в Иркутске. Стремительные ангарские пороги перекрывали для строительства Братской ГЭС.
— Мы тоже поехали, рассказывает Анна Назаровна. — Но до Братска так и не доехали. У мужа родители жили на той стороне Ангары, в деревне Шарагай. Мы остановились у них на несколько дней. Свекровь и говорит: ну куда вы поедете? Опять год вас не увижу. Тут у нас стройка начинается, оставайтесь. Мы и остались.
Устроились на работу в СМУ-5. Это предприятие отстраивало новые поселки, куда переселяли жителей затопленных деревень. Анна Назаровна с мужем работали на возведении новой Усть-Уды.
Реальность оказалась далека от ожиданий. В Иркутске у них, как у строителей ГЭС, было общежитие. В Усть-Уде не было ничего, одна тайга.
Устроились на работу в СМУ-5. Это предприятие отстраивало новые поселки, куда переселяли жителей затопленных деревень. Анна Назаровна с мужем работали на возведении новой Усть-Уды.
Реальность оказалась далека от ожиданий. В Иркутске у них, как у строителей ГЭС, было общежитие. В Усть-Уде не было ничего, одна тайга.
Первостроителям приходилось жить в соседних деревушках. Многие поселились в Рогово — это поселок примерно в семи километрах от Усть-Уды, а Обуздины нашли себе жилье в деревне Михайловщина. Она была поближе, но дороги оттуда не было никакой, только узкая тропинка. Спуск был такой, что даже на лошадях нельзя было проехать, только пешком.
— В Иркутске я получила профессию отделочника, — рассказывает Анна Назаровна. — А здесь — какая отделка, если ни одного дома нет? И вот первый год я занималась тем, что делала просеки. Работала двуручной пилой, она у меня до сих пор осталась…
Анна Назаровна идет в сарай и достает оттуда ту самую пилу, которой когда-то освобождали от леса будущие улицы Усть-Уды. Хрупкая старушка держит огромную пилу уверенно — кажется, появись какая-то работа — и справится Анна Назаровна с ней играючи — перепилит любую доску в два счета.
— Я с ней всю жизнь прожила, с этой пилой, — продолжает она. — Постоянно во время работы надо было что-то отпилить, подравнять. Не побежишь же каждый раз за плотником!
Первое время СМУ-5 строило жильё, потом — школы. За плечами Анны Назаровны — восемь школ, последняя, в Игжее, завершена в 1974 году. А всего на отделочных работы в Усть-Удинском районе проработала Анна Назаровна больше 30 лет.
Почти все время работала бригадиром. В 26 лет ее поставили на столь ответственную должность. В ее подчинении были разные люди — местные, из Иркутской области, из других областей и республик. Со всей страны по оргнабору ехали на новую Ангару люди. Почти всех Анна Назаровна хорошо помнит. Со многими переписывалась, а потом связь потерялась — особенно с теми, кто жил с ней в одной большой стране, а потом, после развала Союза, вдруг оказался в другом государстве — далеко не самом дружественном.
Работа Анны Назаровны не осталась не замеченной государством. Она награждена Орденом Трудового Красного Знамени, медалью «За доблестный труд».
— В Иркутске я получила профессию отделочника, — рассказывает Анна Назаровна. — А здесь — какая отделка, если ни одного дома нет? И вот первый год я занималась тем, что делала просеки. Работала двуручной пилой, она у меня до сих пор осталась…
Анна Назаровна идет в сарай и достает оттуда ту самую пилу, которой когда-то освобождали от леса будущие улицы Усть-Уды. Хрупкая старушка держит огромную пилу уверенно — кажется, появись какая-то работа — и справится Анна Назаровна с ней играючи — перепилит любую доску в два счета.
— Я с ней всю жизнь прожила, с этой пилой, — продолжает она. — Постоянно во время работы надо было что-то отпилить, подравнять. Не побежишь же каждый раз за плотником!
Первое время СМУ-5 строило жильё, потом — школы. За плечами Анны Назаровны — восемь школ, последняя, в Игжее, завершена в 1974 году. А всего на отделочных работы в Усть-Удинском районе проработала Анна Назаровна больше 30 лет.
Почти все время работала бригадиром. В 26 лет ее поставили на столь ответственную должность. В ее подчинении были разные люди — местные, из Иркутской области, из других областей и республик. Со всей страны по оргнабору ехали на новую Ангару люди. Почти всех Анна Назаровна хорошо помнит. Со многими переписывалась, а потом связь потерялась — особенно с теми, кто жил с ней в одной большой стране, а потом, после развала Союза, вдруг оказался в другом государстве — далеко не самом дружественном.
Работа Анны Назаровны не осталась не замеченной государством. Она награждена Орденом Трудового Красного Знамени, медалью «За доблестный труд».
Была в ее жизни и затопленная деревня. Это ее родное Грибаново.
— Она была небольшой, всего в 24 дома, — вспоминает Анна Назаровна. — Там очень было красивое место: высокий яр, Ангара, рядом горы, а у их подножья Грибанова и стояла. Дорога до нее была узкая, только пешком или на коне можно было проехать.
Думала ли молодая Анна, когда муж увозил ее в Иркутск, что она, в итоге, вернется на свою малую родину? Очень ненадолго, но при весьма странных обстоятельствах?
— Наш дом в Грибанова уже совсем старенький был, нижние венцы прогнили, и мама переехала жить в другой дом, — вспоминает Анна Назаровна. — Но, поскольку Грибанова попадала под затопление, было указание — свой двор полностью очистить от строений, неважно живет кто-то в доме, или нет. Мы с мужем тогда уже работали в Усть-Уде. И вот в выходные мы сели на пароход, доехали до Грибанова и подпалили наш домик. Сгорел он дотла. И другие дома вокруг тоже сожгли. Так и закончилась история нашей деревни.
Фото, видео Ольги Хиндановой.
— Она была небольшой, всего в 24 дома, — вспоминает Анна Назаровна. — Там очень было красивое место: высокий яр, Ангара, рядом горы, а у их подножья Грибанова и стояла. Дорога до нее была узкая, только пешком или на коне можно было проехать.
Думала ли молодая Анна, когда муж увозил ее в Иркутск, что она, в итоге, вернется на свою малую родину? Очень ненадолго, но при весьма странных обстоятельствах?
— Наш дом в Грибанова уже совсем старенький был, нижние венцы прогнили, и мама переехала жить в другой дом, — вспоминает Анна Назаровна. — Но, поскольку Грибанова попадала под затопление, было указание — свой двор полностью очистить от строений, неважно живет кто-то в доме, или нет. Мы с мужем тогда уже работали в Усть-Уде. И вот в выходные мы сели на пароход, доехали до Грибанова и подпалили наш домик. Сгорел он дотла. И другие дома вокруг тоже сожгли. Так и закончилась история нашей деревни.
Фото, видео Ольги Хиндановой.
Проект «Лица затопленных деревень. На Родине Валентина Распутина» реализуется с использованием гранта Президента Российской Федерации, предоставленного Фондом президентских грантов.